В школьные годы Зина Зотикова (Попова) мечтала стать летчиком, летать вы-соко-высоко над облаками... После семилетки вместе со школьным другом Пашей Левинским решила поступать в Рыбинское летное училище. Отказали обоим: Паше не было четырнадцати, а Зиночка не прошла по состоянию здоровья. Пришлось вернуться домой. Не долго думая, Зинаида Зотикова поступила  в Каргопольский педагогический техникум. Училась легко, но стать учителем не собиралась - иное дело химия, ее новое увлечение. Студенческие годы пролетели быстро. Пройдя специализацию, Зина Зотикова поступила работать в лабораторию Волошского целлюлозно-бумажного завода. Молодая, общительная, образованная девушка вскоре была избрана комсоргом завода. Все складывалось хорошо.
Война ворвалась в мирную жизнь стремительно. Мужчины ушли на фронт. Они присылали домой письма, полные ненависти к врагу, веры в победу, в скорое окончание войны. Сколько же погибло их в первые дни и месяцы войны, молодых и не очень, солдат, ее друзей, отцов и братьев ее подруг и друзей!
Когда же в 1942 году был объявлен призыв женщин в армию, она не раздумывала ни минуты: конечно же, ее место там, на передовой. По разнарядке военкомата от поселка в армию призывалось пять девушек. Комсомольский секретарь первой подала заявление  с просьбой призвать в действующую армию. По комсомольской путевке ее направили на курсы шоферов на Бакарицу в пригороде Архангельска. Всего 20 дней отводилось на освоение теории и практики вождения. Впрочем, практику вождения она проходила долгих четыре года на фронтовых дорогах. По окончании курсов девушек направили  на Карельский фронт в седьмую воздушную армию. Что только  не возила она по фронтовым дорогам: и боеприпасы, и солдат, и продукты, но чаще всего именно боеприпасы на передовую.
На переднем крае все кипит, летят снаряды, свирепствует огонь. Немцы рвутся к сердцу нашей Родины любой ценой. Вражеские самолеты летали очень низко,  казалось порой, что оранжевые кончики крыльев  этих чернобрюхих громадин бомбардировщиков вот-вот коснутся кабины грузовика. Как любили гоняться немецкие асы за нашими юркими полуторками, передвигающимися небольшими колоннами по три-четыре машины, чтобы сбросить на них свой смертоносный груз, а потом наблюдать, как взрываются или горят машины.
Страшно ли было на войне ей, молоденькой девушке-ефрейтору? Конечно, страшно. Только горячее желание как можно быстрее прогнать врага и вернуться домой, к родным, друзьям, любимой работе придавало ей мужества. Сейчас она вспоминает и о дорогах под обстрелом, и о том, как возила раненых на “скорой”, боеприпасы на своей полуторке, как о чем-то будничном, как об обычной работе.
Сколько мужества было у этой невысокой, хрупкой девушки, вставшей вместе с ровесниками на защиту Родины.
Фронтовые дороги. Какими разными они были. То грязь непролазная, вода в колее; колеса застряли, пробуксовывают, попробуй выберись без посторонней помощи. Особенно матушка пехота выручала. Зимой же накатанное полотно дороги блестит как зеркало, летом пыль...  И все время неотступный запах бензина, необыкновенно острый на свежем воздухе, а в ушах непрерывный шум и звон от усталости и непреодолимое желание умыться горячей водой, обязательно с мылом, выпить горячего чаю, обязательно сладкого, и спать, спать...
Чтобы не уснуть за рулем, бывалые шоферы фронтовики вешали над головой пустой котелок. Во время движения он постоянно брякал, не давая уснуть. Порой, если дорога была в ухабах да колдобинах, так попадало этим котелком по голове, что искры из глаз сыпались, а голова болела так, что вот-вот, кажется, расколется на кусочки.
Во время войны случались и курьезные истории. Вспоминает Зинаида Афанасьевна такой случай. Подразделение перебазировалось. Двигались, как обычно, колонной. Ночью командир приказал остановиться на отдых. Рано утром, когда Зиночка проснулась, мужчины однополчане еще спали в своих машинах. Поскольку машину свою она всегда держала в порядке, почти не допуская механиков к ней, все ремонтировала сама, за исключением разве серьезных поломок, сборы были недолгими. Она отправилась в путь.
Едет себе по дороге, что-то напевая тихонечко. Вдоль дороги движутся колонны солдат-пехотинцев. Она еще им рукой помахала. Дорога на Ланец разделялась на три. По которой ехать, Зинаида не знала, а спросить не догадалась. Наудачу поехала по левой. Проехав километров десять-двенадцать, заметила, что дорога явно не та. Она ехала уже по лежневке. Откуда-то сбоку из леса доносилась лающая, то ли немецкая, то ли финская речь. Одно поняла - чужие. Она быстро смекнула, что надо поскорее убираться отсюда, пока в плен не попала. Развернулась - и назад к развилке. По спидометру определила, что двенадцать километров от той самой развилки проехать успела. Подъезжая к группе наших солдат, уже на “своей”  территории, рассказала об увиденном, точнее, услышанном, поскольку увидеть она ничего не успела - уехала. Рассказала, расспросила, как добраться до Ланца и вскоре со своими однополчанами встретилась.
Уже по прибытии на место Зину вызвал к себе командир. Она поначалу очень удивилась, даже растерялась - почему командир вызывает? Если бы комиссар, то понятно - она и здесь, на фронте,  комсоргом роты была. А командир. Какие у него к ней дела? Оказывается, что причиной вызова была та самая ее двенадцатикилометровая “вылазка”. По рассказу Зинаиды офицер, встреченный ею по дороге, доложил командованию и удалось “взять” неприятельский десант. А номер машины солдаты запомнили. Хотя, возможно, не номер, а то, что за рулем была девушка. Сколько раз эта девушка утирала нос своим однополчанам. Вот еще случай.
При форсировании реки Свирь весной 1944 года был наведен понтонный мост. Немецкие самолеты тут как тут - наготове. Колонны машин стоят. Никто не решается первым проехать по этой  только что установленной понтонной переправе: все ненадежно, дрожит. Командир, наблюдавший за переправой с берега, вспоминал потом, как восхищался он, когда одна из машин вдруг резко рванула вперед, к переправе. Потом, словно примерявшись, спокойно и уверенно пошла по понтону, все быстрее и быстрее набирая  скорость. “Ну, орел, ну, молодец! К награде смельчака представить”, - воскликнул он. Когда же на другом берегу ему представили этого самого “орла”, он удивился - это была девушка. Зина Зотикова, после войны ставшая Зинаидой Афанасьевной  Поповой. За этот подвиг ей была вручена медаль “За боевые заслуги”.
Во время одной из переправ, когда она, как обычно, везла боеприпасы, самолеты с черными крестами налетели тут же как стая воронья. Осколок одной из бомб, сброшенных немецким летчиком, угодил ей в ногу, машина съехала в кювет. Долго не соглашалась Зина Зотикова отправиться в госпиталь, но все же пришлось. Это ранение долго еще потом давало о себе знать, напоминая болью в колене.
Самое тяжелое на войне - терять друзей. З.А.Попова вспоминать об этом не любит. Но об одном случае все же рассказала. Несчастье случилось с ее подругой Раей Шиловой, с которой вместе отправлялись на задания, вместе делили тяготы фронтовой жизни, вместе отдыхали. Дело было под Ленинградом, на Ладоге, на знаменитой “дороге жизни”.
В город машины следовали груженые продуктами, порой везли боеприпасы. Обратно возвращались порожняком или подбирали случайных попутчиков. Первый рейс прошел благополучно. Во время второго и случилась беда.
Обычно машины двигались с интервалом 20-30 м друг от друга, а тут, видимо, не выдержали расстояние. Лед хрустнул, и машина, груженная боеприпасами, скрылась под толщей льда, оставив за собой темную полынью, заполненную ледяным крошевом.
Зина Зотикова, на глазах которой это все происходило, долго не могла прийти в себя. Помнит, как уже на берегу села на ступеньку своей полуторки и заплакала горько-горько. Ей, как и Рае, было всего девятнадцать лет.
-Никогда не забуду их, моих однополчанок, боевых подруг, погибших при выполнении боевых заданий, - Раю Шилову и Дусю Варлыгину. Так и остались они в памяти молодыми, красивыми и веселыми, - вспоминает З.А.Попова.
А тогда по приезду в часть она пришла к командиру и сказала: “Все, не могу больше, куда угодно посылайте, но на Ладогу не поеду, пусть мужчины ездят”. Командир понял ее, и больше ей не пришлось ездить по “дороге жизни”.
Но жизнь продолжалась, как впрочем, и война. И на войне  случались передышки, были встречи, вечера с танцами под баян или трофейный граммофон...
Случались и фронтовые романы. Любимым совсем не было дела до того, что завтра, скажем, его или ее могли убить. Они были  молоды, о смерти не думали. Зиночка Зотикова еще в начале войны дала зарок: никаких романов, пока не кончится война. Все потом , после войны. Так все и было, если не принимать во внимание, что со своим будущим мужем офицером-разведчиком, она встретилась в конце войны, под Кенигсбергом. Александр Попов был 8 раз ранен, но живым, хоть и не совсем здоровым, вернулся домой в 1946 году.
Тогда же , в мае 1945, он оставался в Кенигсберге, а Зина вместе с частью отправилась на другую войну, с Японией. Машины погрузили на платформы, и состав двинулся на Дальний Восток. Ехали долго, но все же принять участие в этой кампании Зине не удалось: в августе 1945 года девушек демобилизовали, а война с Японией длилась еще месяц.
Зинаида Афанасьевна вспоминает, что в Кенигсберге, этом красивом, окутанном тайной, загадочном городе в Восточной Пруссии, ей довелось побывать дважды уже после войны. Тогда же, в военном 45-м, он был черным от дыма и копоти, весь в руинах. Восстановили его, отстроили практически заново. З.А.Попова потом уже, много лет спустя, едва узнавала знакомые некогда места расположения части. Да и дороги - на них фронтовой шофер обращала внимание в первую очередь - стали другими.
После демобилизации З.А.Зотикова вернулась в родные края, снова начала работать в лаборатории. Вскоре ей, фронтовичке, предложили возглавить отдел кадров.
Александр Попов демобилизовался, они сыграли свадьбу. В 1947 году муж настоял на переезде семьи на его родину - в Молотовск. С этого времени вся жизнь З.А.Поповой связана с нашим городом, его заводами: Севмашппредприятием и «Звездочкой». Здесь родились и выросли ее дети, здесь умер в 1972 году муж Александр, здесь она стала бабушкой и прабабушкой.
Большой, нелегкий, но интересный и богатый событиями жизненный путь у этой женщины. И всегда ее отличали деловитость, требовательность, принципиальность, удивительным образом сочетающиеся с добротой, душевностью, чуткостью, отзывчивостью. Всегда и во всем она была первой: и на фронте, и в мирной жизни, и в труде. Первой осваивала новые методы анализа газовой среды, первой создавала лабораторию, первой бралась за любое дело. Много лет возглавляла партийную организацию - ей доверяли, с ней считались, уважали и уважают как специалиста, как коммуниста, как человека.
Сейчас она на заслуженном отдыхе. Кажется, пора бы и угомониться. Но это не в характере Зинаиды Афанасьевны - она по-прежнему живо интересуется делами предприятия, активно работает в Совете ветеранов, охотно встречаясь со школьниками, рассказывая им о  своей фронтовой юности, но увы, силы уже  не те. У нее много друзей, в том числе и фронтовых подруг, с которыми ее связывают долгие годы дружбы. Примечательная деталь: она никогда не носит платков - всегда в элегантной  шляпке. Когда же Зинаида Афанасьевна надевает свой  костюм, лацканы которого украшают орден Октябрьской Революции, - награда за труд, а также боевые награды: медали “За боевые заслуги”, “За оборону Советского Заполярья”, “За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941-1945г.г.”, “За доблестный  труд в Великой Отечественной войне 1941-1945г.г.”, юбилейные медали, знаки и значки отличия, полученные в мирное время - подтверждение того, что все годы, прошедшие со времен войны, она, бывшая фронтовичка, трудилась честно, добросовестно. Остается лишь склонить голову перед этой женщиной.
Зинаида Афанасьевна Попова на предприятии трудилась с 1964 по 1973г.г.

Людмила ШУРЫНДИНА